В глухом краю
Стихи
* * *
http://www.stihi.ru/2012/05/07/2182
Я одичал совсем в глухом краю,
Вся жизнь свелась к заботам по двору.
Всё ублажаю бабушку свою:
Готовлю жрачку, в бане спину тру. –
Пришлось радеть – состарилась она,
Не может встать – зовёт меня помочь…
Из всех забот – осталась лишь одна:
Смотреть за ней… и так – и в день, и в ночь.
Ещё развёл в сарае «петушню» –
Ну, в смысле – кур… держу – из-за яиц –
Нам, без яиц – нельзя… у нас, в меню –
Повсюду – яйца… польза есть от птиц…
Я одичал, не вижу суть вещей,
Не понимаю «феню» и блатных,
У нас в дому петух – торчит из щей,
Поёт в сарае, топчет кур своих…
У нас, забот полно у петуха –
Король двора – имеет всех подряд,
Ну, в смысле – кур… доводят до греха…
Но это – жизнь… естественный «обряд»…
Петух – герой! Гоняет молодых –
Ну, этих тоже держим на развод.
Хоть получают от отца «под дых»,
Но ходят в главных, где-то через год –
Кому, конечно, сильно повезёт,
Кого оставлю, зарубив отца.
Я и не думал, глупый стихоплёт,
Что подставляю друга подлецам.
Серёга – друг, поэт и коммунист,
Вот он – такой… Умойтесь, подлецы.
Ему ярлык цепляют – экстремист!
А он – поэт! Сосите «леденцы»…
Мы поругались как-то невзначай:
Он – патриот, а я ему сказал,
Что он – петух, и хвалит свой сарай,
Ну, в смысле – лучшей Родины не знал.
Я написал стишок, и осмеял,
Сравнив его с наивным петушком.
Ну, я не в курсе всяких «погонял»,
Я говорю обычным языком.
Ну, а Серёгу парили в СИЗО,
Лепили срок, «кололи» как могли…
Но – отпустили… честен, твёрд и зол,
Он всех ищеек превратил в «нули»…
Не доказали… парень чист душой!
Но тут попался сукам мой стишок –
Пустили слух… а город – не большой,
Что, мол, теперь Серёга «петушок».
На их жаргоне, значит – пидорас,
Мол, поимели мы его в СИЗО.
Как много сук живёт в стране у нас,
Всё испохабят, если есть резон.
Прости, Серёга! Я же не хотел…
Я знаю правду! И на том стою:
Ты сам их всех морально поимел…
Любили б все так Родину свою!
10 января 2013 г.
* * *
Через нашу станцию когда-то
Шли и шли составы за составом.
А теперь порою диковато –
Всё прошло… рассыпалась держава…
Беспрерывно шли локомотивы,
А теперь – не ездят и студенты.
И вокзал вздыхает молчаливо,
Вспоминая светлые моменты.
Пешеходный мост, и тот – в припадке
Ностальгии, бросился под поезд –
Зашатавшись в этом мире шатком,
Середина рухнула, расстроясь.
Слава богу, обошлось без трупов,
Никого мостом не придавило.
А теперь, беспомощно и тупо,
Мост стоит, как бабы над могилой,
Что согнулись с двух краёв, и плачут
В яму, где покоится их милый,
Что – двоих любил, не мог иначе,
Потому как в них и черпал силы…
А теперь лежит куском бетона –
Нет его, всё это лишь – гробничка.
И над парком кружатся вороны,
И висит нелепая табличка –
Запрещает по мосту хожденье…
Будто мост стоит незримо в небе?
До чего же скорбные виденья
Мне сегодня выпали на жребий.
Всё прошло… разрушено… убито…
Украина сделалась чужою…
Я сижу – «разбитое корыто» –
Ожидаю наш последний поезд.
11 января 2013 г.
* * *
К исходу жизни, в старости глухой,
Мой дед уже практически ослеп –
Всё, как в тумане видел, и порой
Не узнавал знакомых встречных «реп».
Не захотел лечить свои глаза,
Быть может, жил ещё бы и сейчас.
Всю жизнь своим молился образам –
«Отцу народов» – в профиль и анфас –
Висел на стенке, на столе стоял
Иосиф Сталин в дедовой «норе».
Мы до сих пор его «мемориал»
Храним как фишки в жизненной игре.
Дед телевизор сроду не смотрел,
Не понимал бабусино кино.
Хватало дома всяких разных дел –
Всегда «топтался», как заведено.
Лишь репродуктор слушал по ночам,
Под гимн себе командовал подъём.
Внимал московским праведным речам,
Потом делился с нами обо всём.
Но отключили радио у нас –
Никто нужды не видел больше в нём… –
Остался дед без «слуха» и без глаз,
И всё вздыхал разбитым старым пнём.
Потом нашёл забаву – телефон:
Звонил ночами старым корешам…
Вот так и я, уже почти, как он,
Стихи читаю стенам и мышам.
Пишу случайным людям по «сети»,
И достаю ненужностью своей.
Но, что могу я людям донести?
Лишь свет души, что с каждым днём тусклей…
12 января 2013 г.
* * *
Всё слишком многим ясно про меня,
Сказали – видят все стихи насквозь.
И ржут, как будто – треснула мотня,
Иль что похлеще с дураком стряслось.
Одни жалеют, жаждут приласкать,
Другие в грязном роются белье. –
И я веду их за собой в «кровать» –
Предоставляю полное досье.
Я скоро сдохну! Всё умрёт со мной –
Вся жизнь моя, стремленья и мечты.
Нагрянет смерть с гранатою ручной,
И разнесёт меня до пустоты.
И кто тогда расскажет про меня,
Без суеты, без лишней чепухи?
И я придумал душу расчленять,
И всё, чем жил – тяну в свои стихи.
Душа рыдает, корчится в слезах,
И застывают слёзы янтарём –
А в них – фрагменты жизни: детский страх,
Мои мечты – прозрачно обо всём:
Кого любил – когда, и где, и как.
Что говорил и думал, чем – дышал.
Хочу, чтоб знали – в чём я был дурак
В порывах чувств, начало и финал…
И пусть в любви мне вечно не везло,
Зато каких я девушек любил!
Их больше нет… всё было и прошло,
Но их черты я людям сохранил!
Я – реалист, я к этому пришёл:
Мне правда жизни – главное в стихах!
Я создаю прозрачный ореол,
И не скрываю боль свою и крах…
14 января 2013 г.
* * *
Пришлось исчеркать стихами
путёвку автомобиля –
Единственный лист бумаги,
нашедшийся под рукой.
Немного поспал с дороги,
покуда коллеги пили…
Во сне посетила муза,
и я потерял покой.
Проснулся, и – разошёлся
описывать день минувший:
С трёх ночи крутил баранку
от дома и до Москвы,
А дальше – езда по МКАДу,
и вправо с него свернувши,
Приехали мы на место…
доехал едва «живым»…
Итак – санаторий «Юность» –
унылое Подмосковье,
И, вроде бы, в прошлом – дача
Бухарина… был такой…
Фамилия – то, что надо –
бухается на здоровье
Коллегам моим, и завтра
отправлюсь и я в запой.
На ужин уже явились
поддатые капитально,
Братались и обнимались,
и ржали на целый зал.
Коллега из Оренбурга
во мне рассмотрел реально
Какое-то сходство с бабой,
и руку поцеловал. –
«Да, надо тебе подстричься, –
заметил мне мой начальник, –
С причёской своей толкаешь
уже мужиков на грех…»
Подстричься, конечно, можно,
но буду – как лох-печальный,
А с патлами, я хоть в чём-то
отличнее ото всех.
И, в общем-то, если честно –
я с вами по долгу службы,
И наш семинар недельный
я б с радостью разменял
На вечер среди поэтов…
ценил бы такую дружбу…
Чужие вы мне, ребята,
я б с вами давно «увял».
Но снятся стихи ночами…
проснусь – ничего не вспомню.
Такие стихи к любимой
сегодня писал во сне!
Любимые – только снятся…
На этой земле огромной,
Господь – ни друзей, ни милой
Не видит, не дарит мне.
21 января 2013 г.
* * *
Вчера ужрался самогоном –
Давно не пил я эту гадость.
Сказал всю правду мудозвонам…
Узнали – пить со мной не в радость.
Назвал своими именами
Уродов, подлых лицемеров.
Потом прошёлся, как цунами…–
Ну, в общем, пейте люди в меру!
Едва к обеду оклимался –
С утра в мозгу ещё штормило.
Зачем же я вчера ужрался?
Дурак ты, Юрка, и – чудило…
Не зря никто с тобой не дружит –
Кому нужна твоя правдивость?
Тебе от матери, к тому же,
Досталась пьяная болтливость.
А сам-то ты не лицемеришь,
Тая в себе лицо поэта?
Ты сам – как запертые двери –
Никто в тебе не видит света.
Угрюмый, кислый, нелюдимый,
Идёшь по жизни стороною.
И лишь в стихах живёшь без грима,
Как за китайскою стеною.
Отгородился от «набегов»,
От посягательств на святое…
Вчера бухал у «печенегов»,
Сегодня снова стену стоил…
23 января 2013 г.
БАН
Кабинет автора Юрий Лопатеев http://www.stihi.in.ua/avtor.php?author=375
Ваша страница заблокирована администратором до 2038-01-19 05:14:07.
Причина блокировки: За провокативное и оскорбительное поведение на сайте
Вы не можете публиковать стихи, писать рецензии, отправлять личные сообщения
За что же на двадцать пять
Годочков меня забанила?
Не проще ль вышак впаять,
Без всякого колебания?
Как будто я доживу,
До милости вашей, барыня?
С щенком изменяла льву,
Ну, что ж… и живи с татарином.
Ведь ты Украины дочь –
Стань новою Роксоланою.
Я думаю, ты – не прочь…
Гоняешься за султанами?
Металась меж двух огней –
Не год, а четыре годика.
Решила, что он блатней –
Владелец «стихи-заводика» –
Состряпал портал в сети,
Сырой, никому неведомый.
Случилось же мне зайти
К нему со своими бедами… –
Травили кругом меня –
Искал для души отдушину.
А здесь же нашлась «родня» –
Встречала меня с радушием
Танюшка – дитя-дитём,
Но умная очень девочка.
Мы сутками с ней вдвоём
На сайте клевали семечки –
Собрали народ вокруг,
Давали советы «барину» –
Как нужно лечить «недуг»,
Как следует сайт «дожаривать».
Советам внимал «отец»,
Но вскоре зажрался, ссучился.
Народ повалил в «дворец»,
Видать, по веленью щучьему…
Явилась тогда и ты,
Прогнала Танюшку хитростью,
И влезла в мои мечты,
С невиданной мною прыткостью.
Не понял твоей игры –
Ты выбрала «лучших» в «камере»:
Поэта – звезду дыры,
И автора сайта – барина.
Звездила меж двух огней,
Не год, а намного длительней.
Водила за нос парней,
Пока не просёк я, мнительный,
Что крутишь ты, глупым, мной…
И прав оказался вскорости –
Ты стала его женой!
Тебе удалось, напористой!
Да ладно, не в этом суть,
Влечение – дело тонкое!
Давно не грущу ничуть,
Увлёкся другой девчонкою!
Хорошею ли, плохой?
За что-то люблю… и ладушки…
Так я «нахамил», бухой,
Тебе, сизокрылой павушке?
Эх, надо же, я не знал –
Какие мы, птичка, нежные?
Жаль, тот разговор «прибрал»
Твой барин, иль ты, прилежная.
Нельзя подтвердить теперь,
Умеете – расторопные…
За что ж вы народу дверь
К твореньям моим захлопнули?
Не стыдно тебе ничуть,
Поэта травить, писавшего
Тебе колдовскую муть,
Всю душу в тебя влагавшего?
Я понял, виной тому
Генетика ваших пращуров –
Не к русскому, своему,
Лепились ко всяким «ящерам» –
Ложилась страна под Крым,
Крутила хвостом с поляками.
Но гадит всю жизнь своим,
И травит своих собаками.
Ну, что же, давай, трави,
Раз только на то способная.
И, видно, в моей крови –
Пройти через место лобное…
28 января 2013 г.
* * *
Мозги – как большой холодильник –
Пойдёшь, поскребёшь по сусекам,
И словно разроешь могильник,
И явишь себя «чебурекам»,
Сожравшим во мне Чебурашку,
Набившим оскомину мною.
Теперь колобок-неваляшка
Идёт говорить со страною.
Ну, что, хитрожопые лисы,
Такого меня вы не ждали?
Я – круглый, весёлый и лысый,
И очень хочу поскандалить!
Как смайлик, катаюсь меж вами,
Да, ржунимагу, идиоты!
Меня убивали словами –
Встречайте стальную пехоту!
Все ваши жестокие пули
Во мне спрессовались навечно.
Ядрёный, горячий… а хуля?
Не ждали меня в чебуречной?
Попробуйте, съешьте такого!
Припомню я вам Чебурашку…
Стальное ядрёное слово
Стреляет без всякой промашки!
Я был окрылённым и добрым,
И радостно хлопал ушами,
Подмигивал крысам и кобрам,
Считая мерзавцев друзьями.
В итоге – сожрали повсюду,
Доели меня с потрохами.
Наверное, вкусное блюдо –
Поэт, с непростыми стихами?
2 февраля 2013 г.
* * *
Сегодня проснулся от шума в трубе –
От звуков в печном дымоходе.
Живу хоть в райцентре, но в старой избе,
Что – ближе к земле и природе.
Хозяйство держу – раскормил петухов,
Кормлю «воробьиное стадо» –
Слетаются птички с ближайших дворов,
И кур объедают мне гады.
Ругаюсь на них, кулаками грожу,
На стрёме стою над корытом… –
Пытаюсь хоть как-то вредить грабежу –
Корыто часами прикрыто.
Выходишь из дома, и смотришь – сидят,
Аж яблоня гнётся под весом.
А куры их держат, видать, за цыплят,
Не трогают хитрых балбесов.
И будят меня не мои петухи,
А хор воробьиный я слышу –
Чирикают… ломятся из под стрехи,
Топочут ногами по крыше…
Лишь только сегодня неведомый звук
Моей полудрёме нашкодил –
Казалось, какой-то огромнейший жук
Завёлся в моём дымоходе.
Почудились даже и ведьмы в трубе –
Припомнил народные сказки.
Но будто чирикал и тут воробей,
С надрывом в душе и опаской.
Всё вскорости стихло, и вспомнилось мне,
Что часто, с годичною сажей,
Я мог воробьёв выгребать по весне,
В трубу провалившихся в раже…
Я встал и отправился к печке своей,
Открыл полудверку под вьюшкой,
И тут же оттуда порхнул воробей,
Чумазою чёрною чушкой!
Заляпал мне шторы, бросаясь в окно,
Потёрся немного о стены.
Я понял – не сладить мне с ним всё равно,
Не вынести «парня» из плена.
Пришлось открывать на распашку весь дом,
И гнать бестолкового в двери…
Я сам в этой хате живу «воробьём»,
И вырваться даже не верю…
4 февраля 2013 г.
* * *
Бродя по Риму, трудно удержаться,
Чтоб не сорвать с деревьев «апельсин».
Как оказалось, эти померанцы
Никто не ест, и я такой один.
Но горький вкус «приятен» на «халяву»,
Холодный фрукт заходит с бодуна.
Я не живу в Европе «кучеряво» –
Моя душа свободою пьяна.
Я не швыряю мелочи в фонтаны –
Сорить деньгами просто не привык.
Я мог бы в Риме стать «звездой экрана» –
Кино снимали, чуть ли не впритык.
Стоял в массовке в качестве забавы,
Но – надоело время зря терять.
Я проживу и без дешёвой славы,
А время – деньги, при движеньи вспять…
Тусил бы там – не видел бы другого –
Фонтанов, улиц, пройденных вразброс.
Хоть будет что-то рассказать коровам,
Когда вернусь на Родину в колхоз.
Меня согрела Via Cicerone –
На этой римской улочке стоят
Деревья, словно «белые вороны» –
Все в свитерах… похожи на девчат.
Там постарался кто-то не на шутку,
Решив деревья в «кофты» обряжать.
Я всех знакомых вспомнил на минутку,
Всех, кто умеет спицами вязать. –
Маринку вспомнил, чудо-мастерицу –
Хвалил её когда-то за стишки.
Ей нынче ближе не «перо», а – спицы,
И шерстяные яркие клубки.
А также вспомнил Настю почему-то…
Не мог не вспомнить… вспомнил просто так…
В минуты грусти, в светлые минуты,
Нам не прожить без памяти никак…
Мне было скучно в Риме без общенья,
И я в душе с родными говорил.
За мною память следовала тенью,
И придавала мужества и сил.
6 февраля 2013 г.
* * *
Будто следы от клыков вурдалака
Слева за ухом, и наискосок:
В детстве меня покусала собака –
Шёл мальчугану четвёртый годок.
Как-то гуляли мы с мамой под вечер,
Вслед увязался дворовый наш пёс,
Рыжий и глупый – отец издалече
Только недавно ту псину привёз –
Выручил друга, хотевшего сбыхать
Этого пса, что порядком достал.
«Шарик» был добрый, спокойный и тихий –
Тихо у друга крольчонка сожрал…
Помню: коров по деревне прогнали…
Мама решила купить молока –
В памяти явственно въелись детали,
Если забылось, то, может, слегка.
Долго сидели под чьею-то хатой –
Мама любитель была поболтать.
Вскорости стало уже темновато,
Взяв молока, побрели ночевать.
«Шарик» куда-то свернул в огороды –
Я, испугавшись, что он убежит,
Быстро заделался «собаководом» –
Вслед за собакой рванул, как джигит.
Палку нашёл, завернуть попытался
Ею собаку, лишь палку поднял –
Тут-то мой «Шарик» с «цепи и сорвался» –
Зубы оскалив, рванул на меня.
Только успел отвернуться от псины,
Выкрикнуть «мама», как тут же упал,
Сбитый огромной безумной звериной,
Чувствовал кожей звериный оскал.
В грядки картошки лицом зарываясь,
Помню – ручонками щёки прикрыл.
«Шарик» вцепился в меня, как борзая,
В голову вгрызся, и кровью умыл.
Мама спасла – поманила собаку:
Знала, что я побежал догонять.
Пёс отпустил, превратился в служаку –
Ринулся к маме хвостом повилять.
Вскоре и я, заливаясь слезами,
К мамочке милой своей побежал.
Чудом каким-то добрался я к маме,
«Шарик» куда-то на время слинял.
Мама меня подхватила на руки,
Чем от повторных укусов спасла.
«Шарик» завёлся как дикая сука –
Гавкал и вился вокруг, как юла.
Дальше – не помню… провалы в сознаньи…
Мама потом досказала конец:
Фельдшер в запое… и как в наказанье –
Где-то в полях задержался отец.
Мама решила в соседний посёлок
Ехать со мной к фельдшерице другой.
Ночью, бросаясь на русский просёлок,
Ехала мать, умываясь слезой –
Мчалась стрелою, педали крутила,
Я нагонял по дороге хандру,
Всё повторял, малолетний чудила,
Маме внушал: «Я, наверно, умру…».
Выжил, и вырос… не съели собаки…
Шрамы неброские… всё – ерунда!
Если ж я жалуюсь – детские враки…
Я не умру ни за что! Никогда!
13 февраля 2013 г.
* * *
С рожденьем брата, я узнал, с обидой,
Что есть другие, кто меня затмит.
Я оказался в роли «неликвида»,
И, показалось, сразу стал забыт.
В деревне жили… грязь и бездорожье…
В сыром апреле брат родился мой.
Я вспомнил вдруг, с больной душевной дрожью,
Тот день, когда «приехал» брат домой.
С роддома ехал… Вышли мы с бабусей
Встречать родных на взрытый русский шлях.
Я – пятилетним был «весёлым гусем»,
Ходил в семье – в «тузах» и «королях».
Стояли, ждали… вдруг на горизонте
Нарисовался тот «военный» ЗИЛ –
На нём отец прорвался, как на фронте,
В роддом районный по гнилой грязи.
Забрал жену и младшего сыночка,
И возвращались радостно домой.
А мы – встречали… я шумел звоночком,
На месте прыгал, шустрый и живой!
«Беги – встречай!», - сказала мне бабуся,
И я рванул навстречу по грязи!
Я так бежал, что чуть не растянулся –
Я спотыкался, хлюпал и скользил.
С полкилометра, или чуть поменьше,
Я пробежал, встречая дорогих.
Но ЗИЛ проехал мимо… очумевший,
Я вслед смотрел… и вдруг завыл, как псих!
На всю округу я ревел белугой –
Мне показалось – я не нужен им.
Я сделал вывод в горечи испуга,
Что младший брат родней моим родным.
Прибрёл домой, зарёванный, тщедушный…
Сказала мама: «Юрочка, сынок,
Ты нас прости… в машине было душно,
А Вова плакал, пропотел, измок…
Мы побоялись простудить… не стали
Дверь открывать… проехали тебя…».
А я не слушал, не внимал деталям,
Сел на диван, вздыхая и скорбя. –
Смотрел на брата, что распеленавшись,
Лежал, ревел, и яйцами светил.
И я, недавно только что рыдавший,
Забыл про грусть, набрался детских сил.
Увлёкся братом… Дали в зубы соску
Ему, и он, обманутый, притих…
А я в него вцепился, как присоска,
Тонул в глазах бескрайне-голубых…
Мне взгляд его и до сих пор синеет
На дне души, тот светлый миг храня.
И, оказалось, нет его роднее
На всей Земле сегодня у меня!
18 февраля 2013 г.
* * *
В младших классах, на школьную ёлку,
Одевали меня звездочётом.
Мушкетёры, пираты и волки
Залипали всем скопом в «пролёте» –
Я один, словно новость в газете,
Приходил в колпаке островерхом,
Заострённом, как нос у ракеты,
Или клюв краснокнижного Стерха.
Звёздным небом накидка порхала
Года два у меня за плечами –
Мама в звёзды меня одевала,
Папка клеил планеты ночами. –
Вырезали из блёсток конфетных –
Из блестящих обёрток хрустящих.
И Сатурн, невозможно эффектный,
Ярче звёзд выделялся, и чаще…
Будто знали мои дорогие,
Что растили в семье звездочёта.
Вырос я – не такой, как другие –
Стихотворцем, лжецом, хуеплётом.
Сочиняю, по звёздам гадаю –
В астрологию вклюнулся с детства.
Не стареет душа молодая –
Применяю подручные средства:
Первым делом, знакомых девчонок
Просчитать в гороскопах пытаюсь.
Так во мне и не умер ребёнок –
Дурью всякою трепетно маюсь.
Жаль – Сатурн, распуская «флюиды»,
Испытания мне посылает.
Папка явно такое предвидел,
Выше нормы его расселяя –
Налепил, разукрасил накидку… –
Мне аукнулось это с годами.
Шито тонкой невидимой ниткой
Всё, что будет когда-нибудь с нами…
А последний костюм звездочёта,
Словно палку, в бегах эстафетных,
Мама вдруг отдала, для чего-то,
Пареньку из семьи многодетной.
Я не знаю судьбы человека –
Может, тоже – судьба не простая? –
Где-то меряет Землю в парсеках,
И какие-то звёзды считает…
Хоть – коньячные, но отличает
Три звезды от пяти пресловутых…
Я уверен, Господь отправляет
Только схожих совместным маршрутом…
19 февраля 2013 г.
* * *
Я – счастливей «нынешних» поэтов –
Потому что мне писали письма…
Получать почтовые приветы –
Интересней… в них побольше смысла… –
Да, приятны отзывы в «рунете»,
Но письмо заменят вам едва ли.
Мне, плохому юному поэту,
Люди письма с отзывами слали.
Издавая сборник со стихами,
Указал для отзывов свой адрес.
Удивляли письма адресами –
Пол-России «отражалось в кадре».
Непонятно – где нашли книжонку?
Но – нашли, и даже – прочитали.
Не смутились мутной «самогонкой»,
Отмечали строки и детали.
Присылали фотки и открытки,
Вдохновляли, радовали душу.
Мне хватало этого с избытком –
Раскрывался, подставляя уши…
Так и жил, пока не позабыли… –
Жизнь – согнула… выехал в деревню…
И душа покрылась сельской пылью,
Притворилась спящею царевной.
Всё ждала, что кто-то поцелует…
Но пропали письма и открытки.
Если знал я славу, то – былую,
Шитую непрочной «белой ниткой».
Так и вырос я из тех «штанишек»,
Неподшитых, новеньких и стильных.
Что уместно в жизни для мальчишек,
Не к лицу стареющим и «пыльным». –
Вырос я… мне море – по колена,
И не влезу я в форматы славы…
Словно письма, я сошёл со сцены,
И во след никто не крикнул: «Браво!».
20 февраля 2013 г.
Педофилка
После бурной ночи, вызванной звонками,
Брат глядит спросонья: смотрит – как чумной –
Бабушка звонила… понукает нами –
Ходим на посылках рыбкой золотой.
Старая, больная, бабушка свалилась
Полностью на плечи внуков золотых.
Сын и дочь – «послали» – спят в сырых могилах…
Мы ж – ещё не жили… даже на двоих –
И похвастать нечем… ни друзей, ни женщин…
Как-то не сложилось… видимо – судьба…
И уже жениться я хочу всё меньше:
От забот – усталость, словно от горба.
Хочется свободы! Ездить по планете,
Прожигать «деньжищи» – все, что – накопил…
Мне «любви» хватает призрачной в рунете…
Остальное – похоть… стыдно, что – творил…
Но, куда б ни ехал, бабушка – противник:
Только скажешь – плакать – давит на «слезу»:
«Вот меня схоронишь, и езжай…», – фиктивно –
Словно «искуситель» к женщинам ползу:
Я уже уехал… в Киев или в Прагу –
Там такие люди – я тащусь от них…
Это иллюзорность – я запал, бедняга,
На «мечту» и сиськи женщин дорогих.
Вряд ли к ним приеду… у меня – заботы:
Бабушка звонками мучит по ночам:
Мы звонок купили – ей – как идиоты,
Сразу прибегаем к ней по мелочам –
Поправляем койку: если поддувает –
Мы идём укутать «ёлочку» в лесу…
Давит к нам на кнопку… эта «щитовая» –
Нам уже зарубки ставит на носу –
Знаем – ночью шоу: «подними с постели» –
Бабушке приспичит малая нужда.
Мы такую «юность» на «шесте» вертели…
Но не бросим бабку с братом никогда!
После бурной ночи смотрим телевизор –
Я готовлю завтрак, брат – едва живой.
К бабушке приходит с новостями «шиза» –
Нас опять пытает – что? И кто такой?
В новостях вещают нам про педофила,
Что спокойной жизни людям не даёт...
Не осмыслив новость, бабушка спросила
Нас про педофила – что за «обормот»?
Брат культурно очень переводит фразу,
Объясняет слово: «любящий детей»…
Бабушка въезжает в это как-то сразу –
Понимает слово с высоты своей:
«В наше время раньше так не говорили,
Я впервые слышу…», - типа, всё – понты –
«И меня назвать бы можно педофилом?» -
Брат вздыхает тут же: «Да, такой, как ты…».
21 февраля 2013 г.
* * *
Меня никто ни в «грош» не ставит,
Меня в природе – будто нет.
Локомотив во всём составе:
Вагонам всем – смешной сосед. –
Чего-то пыжится, хлопочет,
И пялит зенки в темноту.
А что такое эти ночи?
Их и не видно на лету.
Гудёж в вагоне-ресторане,
Что всем представлен как поэт…
А мне лицо дожди тиранят,
За мной сейчас простыл и след.
И этот след – моя эпоха –
Все те, кто шли за мной «в хвосте».
Дойду один, последним лохом,
И окажусь на высоте.
Давайте, суки, отцепляйтесь,
Все превращайтесь в ресторан!
Живите, радуйтесь, гуляйте!
Достали вы – срывать стоп-кран…
Кто не со мною, те – не в теме,
А кто со мною, тот – попал…
Однажды нас рассудит время,
И шум стихов – дорожных шпал…
13 марта 2013 г.
* * *
Дяди Путин, сделай дело –
Горбачёва брось в тюрьму!
Чтобы эта тварь успела
«Приспособиться» к дерьму.
Чтобы так же потерпела,
Как моя больная мать –
Да, в больничке захирелой
Кинь урода умирать.
За развал страны Советов
Пусть ответит наконец!
Зря не слушаешь поэтов,
Новоявленный отец.
То ли ты – такая ж сука –
Горбачёву – кум и сват?
То ли – просто косорукий,
Сам во многом виноват?
При тебе-то ведь, «чудило»,
Мать прошла больничный ад?
Повторяю за Данилой –
Ты «касатик» мне не брат…
Если думаешь отмыться,
И России угодить,
Посади её убийцу,
Ну, а лучше – пристрелить!
И сплотятся патриоты,
Вкруг тебя, подняв волну…
Мы по жизни – идиоты –
Рады дохнуть за страну!
13 марта 2013 г.
* * *
Промозглый март… весна не настаёт,
Холодным ветром быстро отрезвляет.
Я – во хмелю, смотрю на огород –
А мой сосед уже во всю «сажает» –
С утра к нему на лошади под двор
Два мужика явились хмуролицых.
Я, краем уха, слышал разговор:
Просили в долг – хотели похмелиться.
Взамен клялись приехать и вспахать,
Да хоть сегодня, если нужно, вспашут.
И только лошадь думала: «Ебать…
Я всем должна… ещё и здесь ебашить…».
В конце-концов, сосед вложился в них –
Дал мужикам деньжат на опохмелку…
Ну, а теперь, под вечер, словно псих,
Сосед с женою обсуждает сделку –
По огороду ходят, топчут снег,
Распределяют – что и где посадят,
Знать, не смотрели утром про «Ковчег» –
Грядёт пиздец всему, и их рассаде.
Спасаться надо, строить космолёт,
И улетать скорей в простор вселенной.
И снял же фильм какой-то идиот,
Куда бежать от нашей жизни тленной?
Как мой сосед, нагнать себе проблем?
В трудах забыться, слушаясь бабулю?
А ей сегодня – восемьдесят семь –
Мы поздравляли нашу «капризулю»:
Купили торт, наделал голубцов,
Вино открыли, выпили с братишкой.
Одна она осталась из «отцов»,
Всех остальных давно накрыло крышкой…
Брат лёг поспать, а я на огород
Забрёл под вечер в «поисках» параши.
И насмотрелся – как сосед живёт,
И понял – это методы не наши.
Вернулся в дом, а в доме – почтальон,
Уже – сидит, и ест у нас из блюдца…
А ей бабуся, светлый «пургогон»,
Втирает мысль: «не многие спасутся» –
Ведёт чудной рассказ про космолёт,
Про то кино, что утром посмотрела…
Лишь у меня весна не настаёт…
И не настанет никогда всецело…
16 марта 2013 г.
* * *
друг поделился мнением, перепиской в сети:
«Марина:
а «наши поэты», как вы говорите...
вот не будем на личности переходить, но такое ощущение,
что в обнимку с рюмкой пишут свои вирши...
а по трезвому пытаются выдать их за шедевры...»
Специально обнялся с рюмкой –
Хоть её подержу за жопу.
Я – как тот медвежонок Умка,
Что ни дело – то «первый опыт» –
Всюду друга найти стараюсь,
Даже в женщинах, в подлых тварях.
Ты – ни первая, ни – вторая,
Кто меня разводил и парил.
Значит, думаешь: я – бухарик?
Ох, и дуры же наши бабы!..
Диоген, подари фонарик,
Не давись пресловутой жабой.
Рано ставить, дружище, точку,
Человека найти – проблема!
На меня покатили бочку,
Не твоя ли всё это тема?
Буду в бочке теперь ютиться –
(Лучше так, чем в холодном мире),
И растить, как цветок в теплице,
Душу – в трепете и сатире!
На хую мы их всех вертели!
И ложили на «честь» и славу!
И вставляли – кому хотели!
И «дрочили»… и наше – право!
17 марта 2013 г.
* * *
«Хроники Харона» – книга о смертях
Зацепила душу, держит – как в когтях. –
О смертях читаю, как о пиджаке –
Подбираю что-то по своей руке.
То в плечах сжимает, то сидит не так.
Похудею – влезу в белый свой пиджак.
Долго ожидает он меня в шкафу –
И дождётся – знаю… верю! Тьфу-тьфу-тьфу…
Я ходил когда-то в белом пиджаке –
В нём я был поэтом даже в кабаке –
Выделялся всюду, и читал стихи…
Мне травили душу девичьи духи…
Привираю малость… но не обошлось –
Жарко целовали… помнят всё, небось…
Как же сдал я внешне за десяток лет…
Но зато душою вырос как поэт!
Жаль, что – не читают… жил бы для людей –
Сколько в сердце дремлет строчек, да идей.
Прочитают после, вспомнят обо мне,
Был одним из лучших я в своей стране!
А сегодня плачу, в грусти ни о ком…
Хочется прикрыться белым пиджаком…
20 марта 2013 г.
* * *
Вчера была весенняя капель,
Ребёнок-Солнце хлюпало по лужам.
Ну, а сегодня бал даёт метель… –
Да, этот март с башкой своей не дружит.
Полдня сугробы чищу по двору –
Мои старанья все проходят прахом.
Не разогнать снежинок мошкару –
Садится снова на тропинки махом.
Забылся ночью, вышел по нужде
Из дома в шлёпках, и на босу ногу.
И вновь завяз в безрадостном труде –
Всё к туалету расчищал дорогу.
Снег набивался в тапки, лип к ногам,
И тихо таял, омывая стопы. –
Досталось двум горячим утюгам…
Теперь хоть прыгай в двадцать три притопа. –
Всё не могу ножищи отогреть.
Не простудиться мне бы, шалопаю?
Куда я лез? И спал бы, как медведь?
Я вечно лезу… вечно попадаю…
То на любви беднягу разведут,
То оскорбленьем горьким ошарашат.
А я стараюсь проложить маршрут,
Как будто к небу, до любой параши…
22 марта 2013 г.
* * *
Словно мир и радость на войне,
Будто мясо в тесте чебурека,
Как-то уживаются во мне
Два полярных, разных человека.
И один из них копит деньгу –
Собирает долго по крупицам.
А второй пред ним всегда в долгу,
И всё время хочет удавиться.
Достаёт его такая жизнь… –
Он бы стал бродягой и фриганом,
И отсёк бы этот атавизм –
Первого, ко всем чертям поганым.
А ведь, правда, что ни говори,
Я, мальчишкой, не был домоседом:
Из металлолома, раза три
Собирал себе велосипеды. –
Находил запчасти тут и там,
Не стыдясь, по всяким свалкам лазил.
А теперь по тем моим местам
Лишь бомжи копаются в заразе. –
Не в Европе где-нибудь живём,
Где следят за качеством товаров…
Мы за деньги что попало жрём,
Не прокатит жить у нас на шару.
Так что мне фриганом здесь не стать… –
Эх ты горе… как-то даже жалко…
Помню, в детстве мог цыплят спасать,
И утят – отыскивать на свалке:
В кучах с инкубаторным яйцом,
Очень часто что-нибудь пищало –
Это Солнце вывело птенцов,
Как наседка, прямо средь завалов. –
Было, что – с десяток мог найти…
Нёс домой, и – выживали чудом…
Всё, что попадалось на пути,
Всё «живое» подбирал повсюду. –
И сейчас, проделав долгий путь,
Понял, вспомнив прожитое «в лицах»:
Все меня любили по чуть-чуть… –
Ну, хоть так… как знал, что – пригодится:
Из обрывков чувств, скупой любви,
Я себе собрал большое чувство.
Есть теперь, что богу предъявить –
Потягаться, как творец, искусством.
И на «свалках» можно отыскать,
По чуть-чуть, хоть что-нибудь живое.
Что ни встреча – стерва, дура, блядь…
В каждой помню – светлое, святое…
25 марта 2013 г.
СЛУЧАЙНОЕ ЗНАКОМСТВО
У нас – весна… ручьи журчат неделю –
В низине «море» выросло из лужи.
Лишь я в душе не чувствовал апреля,
Никак не мог из сердца выгнать стужу.
Сегодня в полночь выбрался из дома –
Прошел во двор, вдохнул весенний воздух,
И воскрешая в сердце «астронома»,
Пошарил в небе, узнавая звёзды –
Нашёл созвездья, те – какие вспомнил…
Чуть постоял… и в дом идти собрался,
Как вдруг услышал чей-то окрик скромный –
Девичий голос маму звать пытался –
Не громко, вяло, словно на излёте,
Как будто тело оставляли силы –
Слова в ночи тонули, как в болоте,
Сырая тьма огонь души гасила.
Разволновавшись, взял фонарь карманный,
Раскрыл запоры, вышел за ворота.
Послушал – тихо… стало даже странно…
Пошёл к дороге поискать кого-то –
Подумал: может, кто-то сбит машиной –
Лежит, и сил на крик уже не стало?
Свет фонаря нащупал чью-то спину –
В наряде женском, сникшую устало… –
Девичий контур на краю дороги –
В снегу сидела, как-то встать пыталась,
Но не могла себя поднять на ноги,
Перебрала, видать, спиртного малость.
Я посветил в лицо – узнал «соседку» –
Живёт напротив – метров триста вправо…
Такой была по юности конфеткой,
Да и сегодня – в теле… не шалава…
Наверно, повод был у человека
Напиться с горя… сникла с непривычки…
Я сам порой бывал таким «калекой» –
Душа горела, загибалась спичкой…
Она меня не помнит «молодого»…
Она – чуть старше, да и не знакомы. –
Я только знаю: дочка «отставного»,
Кто – брат её, да – из какого дома.
Они семьёй из ГДР вернулись,
Когда просрали мы завоеванья,
И поселились у своей бабули…
Привили ей и честь, и воспитанье…
Всегда такая гордая ходила,
Была шикарной яркою блондинкой.
Потом куда-то в город укатила,
Там вышла замуж, позабыв глубинку.
С её братишкой мы дружили в детстве,
Он молодым повесился по дури…
Потом – отец прибрался… По-соседству
Мы знаем всех… но больше – по «фигуре»…
Я заприметил, что уже с неделю
Она, домой вернувшись – ходит мимо…
Совсем одна «гуляет по апрелю»,
Видать, сегодня было нестерпимо…
На мой вопрос: «Ну, что – сидим? Вам – плохо?», -
Представившись уверенно и смело,
Она сказала, с неподдельным вздохом:
«Так жить нельзя… хоть что-то нужно делать…
Я – протестую… мой демарш – осознан…
Хочу, чтоб был демарш замечен всеми…».
Я улыбнулся, и ответил: «Поздно…
Ну, и нашли вы для демарша время…
Давайте лучше провожу вас к дому?».
Помог подняться, и повёл под руку,
И фонарём светил по деловому…
Она была смешной и близорукой –
Остановилась: «Стой, очки спадают…», -
Я ей поправил, освещая лица, -
«А ты – красивый… я тебя не знаю…».
«А я вас помню…», - вздумал поделиться, -
«Вы – чуть постарше, помню вас по школе,
Мы с вашим братом ребятнёй дружили»…
«Ты знал Андрея?», - застонав от боли,
Она в слезах ко мне на грудь склонилась,
Рыдала долго, плакала в жилетку,
Я попытался как-то успокоить –
Погладил волос, пригорнул соседку,
Слезинку вытер на щеке рукою.
Она в меня вцепилась что есть силы,
Потом полезла целоваться в щёки.
Она была такой родной и милой,
Я ощутил – ей очень одиноко.
Расцеловал, нашёл губами губы,
Не смог сдержаться… и подобной страсти
Давно не видел… в этой жизни грубой
У нас так мало поводов для счастья…
Согрелся сам – ну, хоть на миг короткий,
И чью-то душу обогрел собою,
И не забуду тихий голос кроткий,
И что шептала мне она с мольбою:
«Да где ж ты был, родной, все эти годы?
Да как тебя мне удержать, такого?
Я за тебя пойду в огонь в воду,
На всё согласна… по любому зову…
Я приготовлю завтра артишоков,
Куплю всего… сегодня я не в силе…».
…От этих слов я был немного в шоке,
Мне артишоков сроду не сулили.
Я и не знаю с чем едят такое?
Ещё не ел, но хочется ужасно…
И целый день не нахожу покоя…
Да, на дорогу выходить опасно…
5 апреля 2013 г.
* * *
http://vk.com/id91823257?z=photo91823257_301441710%2Falbum91823257_00%2Frev
Люблю стихи! Читаю – как поэт,
Ищу везде себе в таланте равных.
Мне скоро – сорок… где-то двадцать лет
Пишу стихи упорно и бесславно…
Мой курский трактор, «поднимая зябь»,
Перепахал Крещатик в три захода –
Едва осилил ту гнилую хлябь…
Как говорят: «не лезь, не зная брода»!
Я буду – честен, я – хлебнул говна,
Когда пытался киевлянок «клеить»…
Мне этот Киев – Настя Салмина! –
Все остальные выдались гнилее…
Я всех поэтов чувствую насквозь –
Хвалю-ругаю только самых зрелых!
Нигде ни с кем, ни разу не срослось
До знака «ДАО»… слишком много «белых» –
«Пушистых», «ярких»… но болеют все –
Куда не кинь – пупырчатые жабы…
Так вот – сегодня вышел на шоссе –
Перепахал – в меня влетела баба! –
Я в двух словах: прикольная она…
Да, Бильченко – поэт неординарный!
Себе слепила свиту из говна,
Говно с «вождём», как с жопой, солидарно…
Лишь «навоняет», тут же шобла вся,
Кого она за высер свой считает,
Бежит на помощь, грязно понося,
Причём – любого, даже не читая.
Вот так и я попал под артобстрел –
Не разобравшись, сразу обосрали…
Два дня бухал, страдал, душой болел,
Зарёкся с дружбой лезть ко всякой швали.
10 апреля 2013 г.
* * *
Марине Волконской
Мне знакомая девушка книжку купить обещала –
Говорит: «Издавайся… я первая сборник куплю!».
Я, девчонка, не против… стихов накопилось немало,
Но уже – издавался… уже похлебал киселю…
Только б ты и купила, ведь знаешь меня как поэта,
Ну, возможно, ещё бы подобные люди нашлись?
Остальное – куда? Проходили мы в юности это…
Унижаться сегодня меня не заставишь, ни в жизнь…
Это раньше ходил, предлагал по торговым палаткам –
Кто-то брал на продажу, жалея меня дурака.
И на первый мой сборник своя отыскалась «фанатка» –
Сразу три экземпляра девчонка купила с лотка.
Мне об этом, чуть позже, сама продавец рассказала,
Возвращая книжонки, и денег с меня не взяла. –
Заработал «десятку»… хватило на пару бокалов –
Выпил пива, согрелся… и понял, что – плохи дела…
И сегодня – не лучше… не жду от судьбы гонорара…
Никому я не нужен… болеет родная страна…
До сих пор ту девчонку, купившую три экземпляра,
Вспоминаю, и думаю: «Кто же, ну кто же – она?».
15 апреля 2013 г.
* * *
Александру Глухову
Мне до сих пор за свой поступок стыдно,
Стыжусь за мать, подбившую меня
Так поступить… Мне горько и обидно,
Что я повёл себя как размазня… –
В ту пору жили мы на Украине,
Куда отец семейство перевёз –
Хотелось жизни бедному мужчине,
Зажить, как люди, думалось всерьёз.
Оставив нашу нищую Россию,
Перебрались в Синельниково мы.
Я вспоминаю с грустной ностальгией
Те годы детства, словно «жизнь взаймы».
Не плохо жили – ездили на речку,
В посадках рвали фрукты по пути.
С восторгом билось детское сердечко,
И думал – лучше места не найти.
Орехи, вишни, сливы, абрикосы,
Шелковица, черешня, алыча –
Росли кругом, практически «под носом»,
Была арбузов – целая бахча. –
Отец работал главным агрономом
В большом совхозе, всё тянул домой…
Не долго длилась сладкая истома,
И яркий день сменился вскоре тьмой. –
Отец запил и потерял работу,
Нашёл – не хуже, новый коллектив.
Но вскоре – умер, как в бою пехота,
В мгновенье ока рухнул, перепив.
А мать была по жизни непрактичной,
Простой и доброй, но – чудной в делах.
Могла транжирить деньги методично,
Всю жизнь жила в каких-нибудь долгах.
Как все друзья, я рос обычным шкетом –
Как сорняки в окрестностях села…
Однажды как-то я нашёл газету –
Её как будто сняли со стола,
А к ней прилипли снизу три троячки,
И красный «чирик» – деньги тех времён.
Возможно, бог подкинул мне подачку,
А, может – чёрт… наверно, всё же – он.
Нашёл на свалке, шлялись с лучшим другом –
Любили шляться, жили – как могли.
Я и сегодня помню всю округу,
И как делили чёртовы рубли.
Я взял червонец, другу выдал трёшки…
Пришёл домой, всё маме рассказал,
Вручил десятку, радуясь немножко,
А мама мне устроила скандал –
Мораль читала: «В доме денег нету,
А ты – отдал троячки… вот – герой…
Ведь ты нашёл на мусорке газету?
Неужто друг бы поделил с тобой?
Ну, дал бы трёшку, и с него б хватило…
Сходи, хотя б троячку попроси…».
И я пошёл… набрался как-то силы…
Поплыл Землёю, съехавшей с оси.
Как помню, мама друга дверь открыла,
Я ей – про всё поведал, как пехтерь…
Она, послушав, сунула мне в рыло
Все три троячки… и закрыла дверь…
Мне этот случай не даёт покоя,
Хочу его хоть как-то искупить…
И этот стих сейчас пишу, не скрою,
Чтоб в день рожденья другу подарить!
Хоть стих не стоит, может, тех троячек,
Возможно, он не стоит и гроша!
Но он – от сердца, искрений, горячий!
В нём вся моя скорбящая душа…
27 апреля 2013 г.
* * *
Сто шестьдесят – и больше не разгонишь –
Быстрей не едет мой автомобиль.
Но – зажигаю – «пони тоже – кони»…
Легко на шторм меняю нудный штиль. –
Меланхолично, тупо, ежедневно
Сажусь за руль, и еду по «стране».
Поля, леса, райцентры и деревни
Выходят к трассе, кланяются мне.
Устав от дел, скучаю по дороге –
Плетусь как кляча старая в пути.
Как человек, мечтавший выйти в боги,
Которого ничем не потрясти…
И так всегда, пока попутный ветер
Не дунет в спину, не толкнёт под бок.
И я всегда готов таким ответить:
«Ну-ну, давай, попробуй взять, щенок…
Куда ты гонишь, бык на иномарке?
Себя считаешь богом на Земле?
А я – не бог… но тоже будет жарко…
Попробуй – сделай Ниву-Шевроле…
Я не расстроюсь, если ты обставишь
Мою «козявку», мой колхозный танк.
Но уступать так просто я не в праве,
Я буду биться, и пойду ва-банк.
Меня достало то – с каким презреньем
Вы, блатота, взираете на нас.
Я не добьюсь от быдла уваженья,
Но постою душой за средний класс.
Да, я – дурак, лихач и отморозок,
Но я таким бываю неспроста.
Меня ломает жизнь от передоза –
Я перебрал когда-то от Христа».
2 июля 2013 г.
* * *
Прилетай меня лечить от цирроза,
Парашютом распуская юбчонку.
Заливая алкоголем неврозы,
Я довёл себя до боли в печёнке.
Никому я в этом мире не нужен,
Кроме близких, но и то – как «прислуга».
Коньяками обставляя свой ужин,
Распеваюсь, что ни день, как белуга.
Не осталось ни желаний, ни планов –
Рвался в город, а теперь – неохота.
Перебили весь настрой графоманы,
Ухайдокали во мне Дон-Кихота.
Так что – мельницам отныне крутиться –
Я не вижу больше в них великанов.
Прилетай, хотя б во снах, словно птица,
Поселяйся на просторах дивана.
До утра с тобою будем гнездиться…
Кто сказал, что наши сны – это бредни?
Лишь не сдохнуть бы, как мама, в больнице –
Жалким, нищим – словно самый последний…
8 июля 2013 г.
* * *
Уважаю Кустова Лёху –
Захотелось, и – похудел!
Кабанеть, для поэта – плохо –
Веет ложью от жирных тел!
Мне не верят – «зажрался, сука», -
Чуть не каждый готов сказать.
Лёха мне преподал науку –
Все готовы его качать –
Похудел, раздобрел стихами… –
Растоптал в два притопа высь!
Вспоминаю советы мамы –
Убеждала меня: «Женись!
Сразу станешь куда стройнее,
Сразу высохнешь на сухарь!».
Нет советов её роднее,
Но не слушал я маму, тварь.
Вот и этим прибавил летом –
Разожрался на два крыла… –
Окрылённый, как все поэты,
Но не тянущий на орла…
20 июля 2013 г.
«Одесский перебор»
Я вам не скажу за всю Одессу,
Всю Одессу я не обошёл.
Даже Молдаванку и Пересыпь,
Не видал, не понял – в чём прикол?
Мне хватило пьяных на Привозе,
У палаток с разливным вином,
Прямо на асфальте, в жалких позах,
Спящих коматозным крепким сном.
Буду помнить улицы в руинах –
Спуска Деволановского вид,
Псов бродячих, стойкий запах «псины»,
Что порой по городу стоит.
В зассанном седом Стамбульском парке
Я – отлил, чтоб не отстать от всех.
Никому ни холодно, ни жарко
От таких моментов, как на грех. –
Спят бомжи вповалку под кустами,
Сеет срач под лестницей народ…
Я прошёл незряшными местами,
Как по бездорожью вездеход.
Видел жизнь одесскую с изнанки,
Лестницы Потёмкинской нутро.
Ел с Привоза всякие «поганки»,
Выпил пойла целое ведро.
Спал в отеле, что сродни ночлежке –
В жалкой комнатушке без окна. –
Сэкономил сдуру «на орешки» –
Приколола сносная цена.
В комнатушке – ни вздохнуть, ни пёрднуть,
Умывальник, точно – писсуар –
Даже меньше… только я – упорный,
Всё стерпел, как пытки – комиссар.
Не забуду пытку унитазом,
Что как будто создан для детей –
Всё на нём проблемно сделать сразу… –
Было тесно заднице моей…
Вот такой отель «Звезда» в Одессе,
Но не лучше, чем одесский пляж… –
Всё мне не по нраву, как принцессе? –
Скажет кто-то – строки – эпатаж?
Ни хрена… гниющие моллюски
Не дают спокойно загорать –
Вонь стоит… и даже – стойкий, русский,
Я решил с Аркадии бежать –
Не могу купаться в грязном море,
Не комфортно тину разгребать.
С настроеньем, тонущим в миноре,
Я покинул эту «благодать» –
Долго трясся в стареньком трамвае –
От вокзала ехал целый час.
Мне дала поездка часовая
Мир другой… без скорби и прикрас…
Мир – привычный, серый, среднерусский:
Из окна – проспекты, бурьяны.
И в подарок – море – на закуску,
Как глоток родной своей страны –
Не – залив, а – ледяное море,
Но зато – с прозрачною водой.
Даже к местной «фауне и флоре»
Я привык – смирился, как с нуждой –
Пусть в песке валяются окурки,
Пусть вода холодная – не шик,
Но такого моря мне, придурку,
В самый раз хватило для души –
Так и ездил я на «Черноморку»,
Так и пил дешёвое вино.
Так и жил отшельником в каморке,
Так и шёл куда-нибудь – на «дно»… –
Пусть для фото снялся на бульваре,
Улыбался, как и весь народ.
Но не зря дана дыра гитаре –
Без дыры не плачет, не поёт.
Пустота во мне – рождает звуки,
И сегодня вышло на минор.
Просто я по жизни – косорукий,
Наиграл «одесский перебор»…
Думаю, однажды одесситы
Мне поставить памятник должны:
Унитаз, и я сижу разбитый,
Свесив яйца, и спустив штаны…
4 августа 2013 г.
* * *
Ночью пришёл хорёк
И утащил цыплят.
Кто-то меня обрёк
Горечи выпить яд.
В этом году уже
Это «второй приход».
Нечисть на кураже
Душу мою берёт.
Сонных моих цыплят
Ночью хорёк душил.
Звери в ночи не спят,
Жаждут моей души.
Что же ты, квочка, мать,
Деток сдала зверью?
Грезят меня сломать,
Душу добить мою.
Знают, что я влагал
Душу в своих цыплят.
Утром глаза продрал –
В сердце влетел снаряд:
Вышел во двор – смотрю:
Цыпочек нет нигде…
В мире полно зверюг,
Мир присягнул вражде.
Может, Господь решил
Тихо, за пядью пядь,
Чтоб не сидел в глуши,
Всё у меня отнять?
Взял, как хорёк родных… –
Маме бы – жить и жить…
Даже в мечтах моих
Многое смог убить.
Нынче забрал цыплят –
Знал, что они – «родня»…
Нервы мои шалят –
Скоро возьмёт меня…
7 августа 2013 г.
* * *
Вам место в зале, девочка моя,
Среди толпы восторженных фанаток.
Имейте честь, уймите свой баян…
Ваш Мишка – добрый, но наполнен ватой –
Не греет ночью, давит храпака,
Сосёт во сне – подсуньте ночью лапу,
Иль что ещё… Не сходит с языка
Сказать вам правду… и прижать нахрапом…
Вы не одни, и вы – не «свет в окне»,
Вы – обурели, я же – сбросил шкуру.
Медведи тоже гибнут на войне –
Мой – сдох давно, упав на амбразуру… -
Прикрыл собою чувства от врагов –
Врагам не место в этом славном мире.
Вам захотелось, «Маша», пирогов?
Я напеку… Карман держите шире…
Кто наследил вчера в моём дому?
Кто ел из миски, и сожрал всю хавку?
Вы, Маша – сука… катитесь к тому…
Не грех сказать: «Платите за доставку…».
Я всё стерпел… как факел, передал
Вас в руки «предков» – диких, «деревенских»…
Ваш папа – шут, и злостный феодал,
А ваша мама льнёт ко мне по-женски…
А у меня в дому такой разлад –
Мои «медведи» сгинули с годами.
Я пережил душевный перепад,
Как замыканье между проводами.
Я эту сеть могу хоть год плести,
И вас легко вплету в свои узоры…
Вы, Маша – сука… Господи, прости…
Любовь прошла… завяли помидоры…
12 октября 2013 г.
* * *
Вот и Путин начал получать,
Словно Брежнев, всякие награды…
Доживи моя больная мать,
За него была бы очень рада. –
Слушая программы новостей,
На него смотрела, как героя.
Патриот, от мозга до костей,
Я и сам люблю его порою.
От простой болезни умерла
Мама в нашей нищенской больнице.
Не – Москва… герою, за дела,
Всем больным пора бы поклониться…
Сохранил единую страну –
Отстегнул на жизнь российским чуркам…
Поклонитесь, глазом не моргнув!
Гляньте: гнётся Лопатеев Юрка!
Патриарх вручил герою «знак»:
«За сохранность русского народа»!
Правда – сохранились кое-как,
Но – не все… убавилось за годы.
Мама вот моя не дожила,
И таких полно у нас в больницах…
Был Союз, страна у нас была…
А сегодня рады сохраниться…
4 ноября 2013 г.
* * *
Брат, что ни день, совершает «намаз» –
Мази втирает бабушке в ногу.
Мы – чередуемся, это у нас
Как ритуал… как служение богу…
Бабушка старая – нужен уход,
Из-за неё и привязаны к дому.
Хочется в жизни каких-то свобод –
Мир посмотреть, и пожить по-другому.
Не получается… значит – судьба,
Были б мы вечными, как пирамиды…
Сами – состарились, просто – «труба»,
Сами – с болячками… как инвалиды.
Если б не хобби, завыли б с тоски,
Может, накрылись уже бы и крышкой…
Брат – всё паяет… несут мужики
Всяческий хлам на починку к братишке.
Я ж, в основном, сочиняю стихи –
Их лишь читают друзья в Интернете.
Много ль мне надо? Друзей не глухих…
Жаль, вымирают они на планете…
Да, День Рождения мне показал,
Что никому я особо не нужен.
Даже звонком соблюсти ритуал,
Чтобы поздравить, не стало подружек.
Лишь «эсэмэску» прислал Мегафон,
Да достучался профессор Беседин.
Шеф не забыл – раскалил телефон,
Вспомнив о дате в рабочей беседе.
Благодаря социальным сетям,
Хоть в Интернете друзья поздравляли.
Выдали сайты – сказали друзьям –
В этих «кустах» не укрыться с роялем. –
Всё сообщают они о друзьях,
Свежие новости падают в «ленту». –
Было, влюбившись, ходил в «глухарях»,
Но для себя не утратил ни цента. –
Кто интересен – всегда загляну!
Я, для примера, слежу за стихами –
Бильченко Жени, люблю Салмину –
Любо и дорого, даже как память…
«Не замечая» бездарных стишков,
Многих подружек «убрал восвояси»…
Было, что в баб превращал мужиков –
Сыпали грязью в своём «переплясе»…
Частью, они затаились в друзьях –
Ищут момента ужалить сильнее…
Но не попляшут они на костях –
Только и могут нести ахинею.
Чем насолил, и кому, и когда –
Я и не помню… наверно, по-пьяни
Правду сказал… без неё – никуда!
Ложь – прародитель уродства и дряни.
Истинный друг – и простит, и поймёт,
Раскритикует, и тут же похвалит…
Выскажет мне за «случайный залёт»,
Не допуская глумления швали…
Да, сохранились такие друзья –
Есть в Комсомольске Серёжа Долженко –
Пишет, порою, не хуже чем я –
Здесь я шучу… привираю оценку… –
Пусть пострадает, глазами сверкнёт,
Да и в ответную что-то напишет…
Что-то ржавеет его пулемёт,
И распоясались мыши на крыше…
Хватит о мышах… скажу о другом:
Я уважаю людей бескорыстных!
Им открываю и сердце, и дом,
С ними – уютно, просторно и чисто.
Сами они не ваяют стихи,
Но уважают меня как поэта.
С ними, себя не считаю плохим,
Выжил и в это бездарное лето.
Завтра меняемся с братом в делах –
Буду «намаз» совершать и купанья.
Пусть же меня покарает Аллах,
Если не выдержу я испытанья.
7 ноября 2013 г.
* * *
Я был сегодня на Луне,
И ссал на флаг пиндосский! –
Бывает всякое во сне…
Всё это – отголоски. –
Всё это прожитая жизнь
Являет чьи-то тени.
Я рос как все, стремился ввысь,
И падал на колени.
Я поднимался и шагал –
Куда глаза глядели.
Я мог мазюкать, как Шагал,
И спать в чужой постели.
Но я везде искал своё,
Оттачивал свой почерк.
Освоил русское шитьё,
И делал нить короче. –
Я без узоров расскажу,
Покуда нитки хватит:
Понятно даже и ежу –
Пишу «на автомате».
Такой забавный видел сон –
Луну топтал ногами.
Но, до меня, какой-то слон
Ей сделал «оригами».
Я рассмотрел не в телескоп,
Руками всё пощупал.
Нашёл следы корявых стоп,
Потом прошёл по трупам. –
Я разложил их на слова,
«Всплакнул» над чьим-то фарсом.
И понял я: Луна мертва!
А есть ли жизнь на Марсе?
8 ноября 2013 г.
* * *
Я когда-то отрезал родинку –
Удушил «пуповину» ниткой.
Проклинал за уродство Родину,
«Уходил» за чужой кибиткой.
Но не выпало мне цыганствовать:
«Дух бродяжий» – «всё реже, реже»…
И какие там, в жопу – странствия,
Если всюду все люди – те же?
Рожи пахнут гнилыми ямами –
Будто зубы гниют иль души?
Видно, родинка мстит, упрямая,
В молчаливом своём удушье.
Некрасивая и висячая –
Так и вижу её под пузом.
Что ж ты, родинка, накосячила –
Замутила развал Союза? –
Всех любимых моих похерила!
Я – облезлее, чем Россия!
Развалилась моя «империя» –
Все подруги мои – косые! –
Или – пьяные, или – косятся,
Дуры бабы – люблю, как прежде!
С кем вы шаритесь, мироносицы?
Отдаётесь каким невеждам?
Неужели всё так повязано? –
Всё возможно на этом свете!
Дай же, бог, не лишиться разума –
Я наследник Страны Советов! –
Без меня, молодые Менгели
В прошлом вырежут всё «плохое»!
Речь родную разбавят сленгами,
Завтра, суки, забудут Цоя.
А в мозгу заварилась кашица –
А ни думалось, ни гадалось… –
Если что-то в башку втемяшится –
Переварит – пиши пропало!
Ах, какой же топор наваристый!
По усам потекло, как в сказке…
Мне «детей» приносили аисты,
Но скрывали лицо под маской.
Видно, бабы за мною стелются,
Но признаться в любви боятся.
И меж нами кружит метелица,
И хохочет в лицо паяцам!
Только сны ворошат сознание –
Снилось – родинку я похерил!
Вместо родинки, в наказание,
Две – возникло, вернув потери.
Две – родные… всё так – обманчиво!
Я не верю ни снам, ни бабам!
Да и песню пора заканчивать –
Больно катится по ухабам…
9 ноября 2013 г.
* * *
«Я могу и литру выпить –
Просто так, за нехер делать!». –
Так мой друг, «с подкожным чипом»,
Убеждал меня, как «тело». –
Все поэты – пьют безбожно,
Я – «телился», падал в спячку.
Вы со мною: осторожней –
Видел белую горячку!
Правда, я не хулиганил,
Пробежал квартал по Курску…
Вы не пьёте, Миши-Вани,
Вы сжираете закуску.
Вот и мой общажный кореш
Спал «годами», девок «портил»…
Да и с другом не поспоришь,
И «на литру» с ним не спорьте. –
Не допил, обмяк в тот вечер,
Но, сходил – привёл девчонку. –
Приводил случайных встречных –
Шли за ним, как собачонки.
Друг Валерка делал вещи –
Баб, при мне, любил в общаге! –
В нём мужское так и плещет,
Делал вещи в полушаге! –
Убедить сумел девчушку,
В том, что я лежу в отключке.
«Помусолил» финтифлюшку,
И оставил «недоучкой». –
Засопел, свалила водка,
И девчонка, с жару, с пылу,
В темноте нащупав шмотки,
Обрядилась, и свалила.
Я поднялся, запер двери,
Только лёг – стучится кто-то.
Встал, открыл… Глазам не верит,
Видит «новые ворота» –
Я стою совсем не пьяный,
На пороге – та девчушка.
Хвост поджала, кошкой драной,
Поняла, что как избушку
Предо мной её вертели…
Но собрав волненье в кучу,
Видно, опытная в деле,
Свой приход смогла озвучить:
«Я сегодня здесь забыла
Шарфик свой… мне можно глянуть?»…
Как же трепетно и мило
Вспомнить жизнь, хотя бы спьяну.
9 ноября 2013 г.
* * *
Всё хочу раскопать истоки,
Разузнать о своих корнях.
Веткой чахленькой, кривобокой,
Я отрос от сухого пня. –
Всё, что в нашем роду осталось –
Я – болезный, да младший брат.
Бог – садовник земли усталый,
Что ни год подчищает сад.
Засыхают и наши ветки,
Загибаясь в тени чужих.
«Поднимаются» малолетки
На плечах родоков своих.
Ниоткуда не жду поддержки,
Силы черпаю от корней.
«Вырос» быстро бы, будь я пешкой…
Видно, родом из королей.
В этих «шахматах», как не прыгай,
Не посадишь себя на трон.
Может, хватит меня на книгу?
Так пилите, ядрён-батон!
Лучше ценною стать бумагой,
Чем засохнуть, сгореть в огне.
Эх, дурацкая всё отвага…
Сдали книги сейчас в цене.
Так что лучше – расти, плодиться –
Узнавать о своих корнях.
Если сядет на ветку птица,
Значит, птицы моя родня. –
Продолжение рода – в гнёздах,
Что совьют средь моих ветвей.
Продолжением станет – воздух
Кислородной души моей.
Если я не загнулся сразу,
Значит, думал о близких я.
А дышал углекислым газом –
Так сложилось в моих краях.
11 ноября 2013 г.
* * *
«Такое нынче "бабье лето"-
Пришло-ушло, не отгорев,
Ржавеет белая карета
На полозах среди дерев
У Рухлина под рестораном
Напротив бурсы через площадь.
И всё грызут газон бараны,
И ветер облаки полощет»
Ирина Недбаева http://www.stihi.ru/2013/10/31/9469
Я мог бы, как Бродский, вложить в ресторан
Все бабки свои, трудовые гроши,
И жить на проценты – заманчивый план!
Но это не «прибыльно» в нашей глуши.
Тут нужен Манхэттен, и «русская знать»,
И главное – «русским» назвать «Самовар» –
Шалману название верное дать,
И можно иметь нефиговый навар.
А в нашем краю никаких перемен…
Хотя открывают шалманы у нас –
Недавно в районе один бизнесмен
Красивой постройкой порадовал глаз!
Я думал, что это откроется загс,
Иль что-то подобное, для молодых…
Но всех научил экономике Маркс:
Нам главное – «бабки», а всё – до балды…
Однако белеет карета теперь
Пред зданием тем, и за это похвал
Достоин хозяин, и хочется в дверь
Вбежать словно принц за принцессой на бал!
Как мало приметных построек у нас,
А тут хоть – карета! – белее, чем снег!
Но вносит реальность дурацких гримас
В красивую сказку, скрипеньем «телег» –
То ржавые «тачки» напротив стоят,
То стадо баранов пасётся вокруг,
А с ними – козёл… мне друзья говорят,
Что этот козёл губернатору друг.
Ещё говорят, что – открыли бордель
Под видом шалмана… не знаю, не вхож…
Но – очень возможно… любви колыбель…
Для деток районных почтенных вельмож.
И тут же напротив стоит ПТУ,
И топят не газом его, а углём –
Так требуют ГОСТы, а, может – ТУ…
И здание это с Советским гербом!
А новых не строят… учение – свет,
Но скоро не станет – кого освещать.
Девчонки неполных шестнадцати лет,
Не видят причины учиться «на пять».
Всё время глядят на «карету» в окно,
Во время уроков… и принцев всё ждут…
И Ленин, стоящий к шалману спиной,
Как будто в бордель указует маршрут!:
«Заходим, ребята! Берите пример!
Забейте на всё, и спешите гулять!».
И хочется ринуться с места в карьер…
Я мог бы, как Бродский… но вам не понять…
11 ноября 2013 г.
* * *
Ни кудесница Джен Баранова,
Ни прелестница Салмина,
Не врачуют стихами раны мне…
А душа у меня больна.
Лечит душу училка классная –
Эта девочка просто класс!
Мы сегодня проходим «гласные» –
Так восторженно всё у нас.
«Ооо» да «ааа» – то и дело слышу я…
И готов повторять за ней. –
Проникает в четверостишия
Образованность всё сильней.
И уже не смотрю невеждою
Я на девичью красоту.
Вижу трепетность, душу нежную,
С чем молчанье невмоготу.
Говори, говори, хорошая!
Много ль надо душе моей?
Не позируй, не будь святошею…
Я не вычурный грамотей.
Мне и с Эллочкой Людоедкою
Было б жарко, без лишних слов.
Лишь не стала б она «поэткою»,
Номер «умничать» отколов.
Это дело такое дохлое –
Столько пало людей зазря…
Сам – туда же, хоть – рохля-рохлею…
Безнадёжный, как говорят…
Может, только училка классная
Переучит меня чуть-чуть.
Я согласен учить «согласные»,
Чтобы выплеснуть эту муть –
Всё, что сердце моё расквасило,
Что учило меня «уму».
Что погнало меня, Герасима,
Ухайдокать моё «Му-му».
В общем, надо лечить депрессию,
Начал гнуться во мне Атлант…
«Что ж, училка, ты нос повесила?
Я – способный… Диктуй диктант!».
17 ноября 2013 г.
* * *
Вновь избиваю избитые рифмы,
Мучаю рифмами «Маленьких Муков». –
Муки – как грифы, но скрыты под грифом,
Гриф попадает под скорую руку. –
Бред несказанный, но кто-то похвалит,
Модно чирикать крутыми словцами.
Бильченко Женя оценит едва ли,
Но вдохновляюсь её «бубенцами».
Струны души диссонируют струнам –
Влезли по блату блатные аккорды.
Дядька себе представляется юным,
Ликом себе представляется морда.
Свет не способен ужиться со светом,
Мир не имеет влечения к миру.
К лету валетом не лепится Летов,
Для облегченья придуманы гири –
Тяжесть, весомость души облегчая,
Не позволяют в себе утопиться.
Чая не выцедишь из молочая,
«Не обесчестишь» честную девицу –
Каждая верность заныкала к Будде,
Отгородилась от быдла руками… -
Больше «любить» Салмину я не буду –
Просит меня не тревожить стишками…
Настя – такая… она – как и Женя…
Я поэтесс уважаю по жизни…
Жаль, что они загибают «по фене»,
Что характерно для их мазохизма…
Может, влюбиться в Баранову Женьку?
Кстати – пленяет душой и фигурой!
Правда, внушает – она «не по Сеньке»…
Что же за мех у неё, что за шкура?
Может быть, это руно золотое?
Дал же фамилию бог для сюжета…
Я отличался всегда слепотою,
Не различая на шкурность поэтов.
20 ноября 2013 г.
* * *
Ничего они не понимают,
Никакой любви от этих баб!
Обозвали сукой и Мамаем,
Для борьбы – собрали целый штаб.
На плацу игрушечное войско
Из воздушных рыб и мишуры.
Жабры раздуваются геройски,
Ждут сигнал к метанию икры.
Раскопали свод законов древний,
Подвели под нужную статью –
Мол, явился парень из деревни,
Жаден к славе, и смешон в бою.
Детвора… ну, разве я воюю?
Я ищу людей, как Диоген.
Чту людей за преданность скупую…
В наше время, это – феномен…
Не нужны мне вздохи под луною,
Я – не Лунтик… не упал с Луны…
Может лишь – объелся беленою –
Обелил свои цветные сны.
Белых нет… не зря в прошедшем веке
Победили красные бойцы!
Так что – не скребите по сусекам,
Не лепите мне своей мацы.
Всё у вас, девчонки, не по-русски –
Ваш герой – еврейский колобок –
Укатился в штаты из кутузки,
Мой герой – Есенин, ваш – «лубок»…
22 ноября 2013 г.
* * *
Мой троллейбус поднимет рожки,
Снова выдвигаясь на маршрут.
Успеваю прыгнуть на подножку,
Хоть меня давно нигде не ждут.
Мой троллейбус к линии привязан –
Не свернёт с маршрута никуда.
Нужен ток… поддай ему, зараза!
Он к тебе привязан, как «чудак».
Место Цоя неизменно – слева,
Я – стою – всё время на своём…
Погудим, и после «разогрева»,
С Цоем в сердце на дела идём.
«Перемен» – простая песня Цоя –
Переменный ток, дающий ход. –
Вот и я иду по жизни стоя –
Мой троллейбус за меня идёт.
И стремится – быстрый, как улитка,
Обойти «владения свои».
Пусть «pit stopы» – дохлые навскидку –
Тормозит, и кланяется им…
Остановки с девушками схожи:
«Барановка», «Белые столбы» –
По проспекту «Жени Толстокожих». –
Между ними – пять минут ходьбы.
Это город, детка… древний город!
Мой троллейбус плёлся «на восток»,
Но плетёт дурацкие узоры,
Всей душой подсев на слабый ток.
25 ноября 2013 г.
* * *
Какие шашлыки без лука в маринаде?
Невкусные, как жизнь – без женщин и вина.
Как жарю шашлыки, так вспоминаю Надю…
Да, Надя у меня была всего одна.
Надюшка ела лук, оставшийся в кастрюле –
Съедала маринад от наших шашлыков.
Весёлая была в своём хмельном загуле,
Характером своим пленяла мужиков.
Я Надю ревновал к любому ловеласу,
Но всё-таки её влекло душой ко мне.
Наверно, мы сошлись в любви к вину и мясу –
Любили шашлыки, а под вино – вдвойне.
Пока я колдовал – возился с шашлыками,
Она накроет «стол» – поляну на траве,
Расстелет наш ковёр, и жаркими устами
Начнёт хомячить лук, в девичьем озорстве.
Такие вот дела… потом, при поцелуях,
Я этот лук «съедал» у Нади на губах.
Я помню этот вкус… но больше не дуркуем…
И как-то я совсем «остался на бобах».
Живу, как старый пень… хотя ещё не старый,
И женщины со мной не против подгульнуть.
Но что-то в них не то… не пробивают «чары»…
Девчонки, ешьте лук! Хотя, не в этом суть…
27 ноября 2013 г.
* * *
Вино и жрачка – вот моя нирвана. –
Я пригорнул нерусское словцо!
Оно всплывает в образе дивана,
Оно плюёт свинцом в моё лицо. –
Я хороню Кобейна с этим словом,
Я кабанею – пухну, как кабан,
Объевшись нашим миром нездоровым,
Как спящий Будда, я обжил диван.
Я залежался, словно в магазине,
Протух, просрочен, отлежал бока,
Стал Пятачком… Лишь мой «брательник» Винни
Берёт с говном мои «окорока». –
Он понимает, что не в сале дело,
Он знает цену нашей колбасе.
И я лежу, бесчувственное тело,
В обнимку с прошлым… чахну, как и все.
Я мог бы стать кому-то Оби-Ваном…
Я не хочу тихонько угасать!
Так жить нельзя! И чуждая «нирвана»
Мне не заменит божью благодать!
1 января 2014 г.
* * *
Грейпфрутовый сок не люблю, но порой покупаю –
Наткнусь в магазине, и хочется взять, хоть убей. –
Душа отзывается, словно старушка слепая,
На голос забытый, что слышится только лишь ей.
Однажды меня приучила к грейпфрутам девчонка:
Неспешно и чинно снимая с плода кожуру,
Очистив рубиново-красную мякоть от плёнки,
Кормила с ладони меня, прогоняя хандру.
Мы ехали с нею дорогою Рыльск-Хомутовка,
Я был за рулём, а она флиртовала со мной.
Так нас охмуряют, вот так происходит вербовка…
В то лето грейпфруты владели моей головой. –
И я покупал для любимой девчонки грейпфруты,
А не было их, покупал ей грейпфрутовый сок.
В нём были смешинки, что губкам девичьим надутым,
При мелких размолвках, мгновенно дарили смешок.
Возможно, грейпфруты не те завезли в магазины,
Но к осени мы растеряли любовную прыть.
Всё чаще я ехал один по дорожной равнине,
Грейпфрутовым соком пытаясь себя отпоить.
Потом опротивел он мне, постарался забыться,
И горечь мою иссушило сухое вино.
Не станешь козлёночком, если не пить из копытца.
Хоть режьте меня, но люблю я её всё равно…
14 января 2014 г.
* * *
Сегодня за мной приходили
Инспектор и мент с автоматом,
Забацав в спецназовском стиле
Мне «антитеррор» с перехватом –
На трассе стоит автоматчик,
Инспектор проводит дознанье:
Зачем, обезумевший «мальчик»,
Ищу я себе наказанье? –
Полицию начал «кошмарить» –
Снимаю на видео сдуру
Стоящие на тротуаре
Машины районной ментуры.
Чего я хочу, пацанишка?
Убрать с тротуара машины?
Да это же – «нары» и «вышка»,
За это прижмут, как скотину.
Машины, они же – как ноги,
На них – на работу, с работы.
Кто ходит сейчас по дороге?
Все – ездят… А ходят – задроты.
Плевать на таких нищебродов –
Паркуемся на тротуарах…
И нет моей правде прохода,
И шьют на меня «мемуары».
9 апреля 2014 г.
* * *
…А вечером вновь выпиваю стакан,
Стараясь поэта в себе заглушить…
«Космический мусор» – советский «Буран» –
Сородич моей непутёвой души.
На автопилоте прошив облака,
Я вышел в поэты, как в космос – «Буран»,
Но – «умер», не выдержав груз потолка –
Господь, поразмыслив, «обрушил» стоп-кран.
Не нужен «летающим» я никому,
Никто не пытался меня воскресить.
Я канул в забвенье, как в реку «Му-му»,
И здесь проявив высочайшую прыть.
Ненужность, что камень, всё тянет на дно –
Живьём зарываюсь в обыденный ил.
И только стихи, как цветное кино,
Расскажут – каким окрылённым я был.
Реалии жизни мешают мечте…
По миру поездив, «задав кругаля»,
Увидел я Землю во всей «красоте» –
Какая же мелкая эта Земля! –
Нашли для «Бурана» сейчас постамент –
На ВДНХ установят макет.
Возможно, отвесят и мне «комплимент» –
Когда-нибудь вытянут так же на свет.
Но это не то… нам хотелось летать,
Как атомной бомбе – себя проявить!
Но бомбе хотя бы приказано ждать,
А нам остаётся хвататься за нить…
8 июля 2014 г.
* * *
Вновь, после купания, мучаюсь долго с расчёской,
Запутавшись в длинных и мокрых своих волосах,
И волей-неволей, приходят на ум «отголоски»
Былых впечатлений, сливаясь во мне в голоса.
И мне вспоминается, как улыбнулась девчонка,
Застав за такой же нелёгкой работой меня:
Я вечно расчёсывал с остервененьем и гонкой,
При этом несчастные патлы жестоко казня –
Всегда на расчёске они оставались в избытке,
Но мне от природы позволено так шиковать –
Густая копна «безболезненно делает скидки»,
И мне разрешает продрать непослушную прядь.
Однако девчонка мои осудила усилья,
Расчёску отняв, усадила меня на кровать,
И с женской заботою, словно бы пёрышки в крыльях,
Распутала волосы мне, и смогла расчесать.
Я был очарован вниманьем таким и заботой,
Ответную нежность во мне пробудила она…
Сегодня та нежность осталась лишь только на фото,
Где мы с ней на пару – во взглядах и полутонах…
Я сам удивляюсь, но даже стихи не писались –
Жилось и дышалось без всяких дурацких стихов.
Сегодня от нервов глотаю таблетки Мовалис,
Сегодня пишу, потому что душой не здоров.
Расчёсывать некому… надо, наверно, подстричься?
Запутался я… не решусь ни на что всё никак…
Девчонка сказала, что я беспросветный тупица –
По полной меня причесала, чтоб помнил – дурак…
9 июля 2014 г.
* * *
Олегу Харькову, которому нравится девушка,
мечтающая о поющем коте
Без поющего кота жизнь у девушки не та,
Есть у девушки мечта… подарите ей кота!
Пусть – игрушечный, но он подпевает в унисон –
Очень мощный баритон, и красив, как Аполлон –
Рыжий-рыжий, как она, лишь на щёчках белизна,
Шляпка, бантик – крутизна… в общем, копия – она.
А подарите, а вдруг, будет самый верный друг!
Не поётся без подруг… Сколько нас таких вокруг…
Кот скучает, я не вру, на «авито точка ру»…
Он сегодня впал в хандру, но уверен – быть добру!
Продаётся рыжий кот, он и пляшет, и поёт!
Рыжей девушке вот-вот станет другом рыжий кот!
17 августа 2014 г.
* * *
Одним музеем стало меньше
Сегодня в городе твоём.
И ты, ярчайшая из женщин,
Пришла проститься с кораблём –
Тянули по Неве «Аврору»,
В Кронштадт тащили на ремонт.
Нам обещали – очень скоро
С ним будет можно хоть на фронт –
Его починят капитально,
Вернут моторы и винты.
Всё будет просто идеально:
Пред ним расступятся мосты,
И он, лихой и обновлённый,
К тебе вернётся, и к другим.
Ну, а пока, опустошённый,
Он не пускает даже дым.
Осталось лишь пустое место
На «Петроградской» от него.
Вели, как будто под арестом,
Как символ прошлого всего.
Такую силу потеряли!
Такую мощную страну!
Оставим, девочка, детали…
Не будем гнать сейчас волну…
Ты, проводившая «Аврору»,
Стоявшая в толпе зевак,
Мне просто нынче вышла впору…
Ведь я художник, как-никак…
13 октября 2014 г.
* * *
«Любви старинные туманы»
Меня накрыли с головой.
Живу всю жизнь самообманом,
И потому – ещё живой.
Ты не Цветаева Марина,
А я – не Блок, не Мандельштам.
Но так же корки мандарина
На снег бросаем здесь и там.
Весёлой спутницей моею
Ты стала вдруг, и даришь смех.
Я обнаглел, что даже смею
Расцеловать тебя при всех.
Нам наплевать на всех прохожих,
Нас прячет сумрак и туман.
Мы удивительно похожи
На осмелевших партизан.
Горят мосты… одна дорога
Теперь к свом прорваться нам –
Они прикроют и помогут,
И Саша Блок, и Мандельштам.
А перевяжет нас Марина –
Она по жизни – медсестра.
Ты не ревнуй, меня скотину
Она прельщала, но – вчера.
И у неё свои мужчины,
А я – ничей, и больно мне,
Что не нашлось такой Марины
И мне – ни в жизни, ни во сне.
Но вот теперь тебя я встретил,
И есть сегодня шанс у нас
К своим прорваться… ты в ответе
За этот сон и горечь фраз…
14 октября 2014 г.
* * *
А у меня под боком кот мурлычет,
Пускает когти, всячески «прохвостит».
Сегодня утром я его добыча –
Пробил на жалость, напросился в «гости».
Разбойник рыжий… любит спать под боком,
Наверно, знает, что вакантно место.
Мне, без кота, и вправду, одиноко –
Нет ни подружки верной, ни невесты.
Зато купил себе жилище в Курске.
Зачем мне дом? Да просто захотелось…
Хочу пожить… хочу перезагрузки…
Да и, пардон, кому какое дело?
Да, было время, я мечтал о Праге…
И я мечтам не изменил, конечно…
Но у меня свои «судьбы зигзаги»,
Нужна была мне здесь своя «скворечня».
Я, без России, ничего не значу,
Меня всю жизнь земля родная кормит.
Да и другие требуют задачи
Своих решений, даже для проформы…
Насчёт себя иллюзий я не строю,
И понимаю, что нигде не нужен,
И лишь внушают женщины порою,
Что я бы мог приличным выйти мужем.
Всё б ничего, но вдруг приходит муза,
И мне тогда казаться начинает,
Что я, урод колхозный толстопузый –
Большой поэт! Эх, мать моя родная…
И душу так и тянет к поэтессам,
Хочу найти взаимопониманье,
И тянет к лучшим, «равным»… но прогресса
Не добиваюсь, тщетны все старанья. –
У поэтесс у всех свои влеченья,
Их тоже тянет к «равным» и в столицу.
Кругом – облом, кругом – несовпаденья,
Пора покончить с верой в небылицы.
Есть в Курске дом, пристанище, «блатхата»,
По Курску бродит много классных тёток!
Одна беда – мне с ними скучновато…
Зато добавят в жизнь «весёлых» ноток…
18 октября 2014 г.
|